Якутские трагедии

Шмуел Грин и его мама Песя в начале ссылки жили в посёлке Катуньского мясо-молочного совхоза в Старо-Борзинском районе Алтайского края. Туда вместе с ними привезли ещё несколько семей евреев и литовцев.

Люди уже начали налаживать свой быт на новом месте. Но в 1942 году карательные органы советской власти депортировали повторно значительное число спецпереселенцев из Алтайского края в Якутскую Автономную Республику, к берегам Северного Ледовитого океана, туда, откуда затруднено сообщение с другими территориями страны. Очевидно, органам НКВД показалось, что изгнанным из Литвы людям в Алтайском крае живётся "слишком хорошо", и они решили ужесточить условия жизни в ссылке, отправив многих из них на явную гибель.

В повторную ссылку спецпереселенцев везли сначала в товарных вагонах. Затем с перевалочного пункта на Транссибирской магистрали их привезли грузовыми автомашинами в речной порт Осетрово, расположенный на реке Лена. В том порту их разместили на пароходы, которые поплыли на север, по направлению к устью реки. Спецпереселенцев на всём пути следования конвоировали солдаты войск НКВД.

Путь в Якутию, в места новой ссылки, был невыносимо тяжёлым. Люди ехали и плыли в тесноте и грязи. Они голодали, страдали, болели... Конвоиры и их командиры к депортируемым людям относились с грубой безжалостностью. Имели место случаи смерти спецпереселенцев в пути следования.

Шмуела Грина и его маму доставили на Быков Мыс, туда, где река Лена впадает в море Лаптева, в посёлок Трофимовского рыбзавода. Кроме Шмуела Грина и его мамы в тот посёлок поселили ещё десять еврейских семей и многих литовцев. Прибывших людей сразу же поставили на спецучёт.

Жизнь спецпереселенцев в суровых условиях Крайнего Севера была очень трудной. Они не были приспособлены переносить лютые морозы, когда показания термометров опускались даже ниже, чем минус 55 градусов Цельсия. Многие сосланные люди зимой, выйдя из помещений, погибали от жгучего холода. Так, например, на глазах Шмуела Грина очень быстро замёрзла спецпереселенка Бидоклер из Клайпеды. Спасти её не смогли.

На вечной мерзлоте кроме малорослой, чахлой растительности, главным образом ягеля (оленьего мха) ничего не растёт. Да и лето там очень короткое. Передвигаться в летнее время по подтаявшим просёлочным дорогам можно было только на специальных вездеходах. А они в посёлках, где жили спецпереселенцы, были редкостью.

Съестные припасы для местных жителей и спецпереселенцев во время навигационного периода доставлялись водным путём в порт Тикси, который был расположен сравнительно недалеко от посёлка Трофимовского рыбзавода. Сосланные люди получали продукты по карточкам в крайне небольшом количестве.

Спецпереселенцы находились в экстремальных условиях. Они не имели тёплой одежды, работали очень тяжело, голодали, болели цингой, становились дистрофиками. У многих ссыльных людей во время холодов обострялись различные заболевания. По этим причинам многие из них умерли.

После прибытия на Крайний Север Шмуел Грин работал на разборке прибывавших в устье реки Лена плотов со строительным лесом. Зимой брёвна, оставшиеся в реке, приходилось из "ледового плена" вырубать ломами, а затем их вытаскивать на заснеженный берег. Позднее он работал грузчиком. И только через несколько лет ему удалось найти более лёгкое занятие в складских помещениях.

Спецпереселенцы из Якутии не могли посылать заключённым мужчинам в лагеря Красноярского края посылки с продуктами. Песя Грин очень переживала, что не может помочь мужу. Позднее она списалась с Рахель Миркиной и попросила её, чтобы та ей помогла и, по возможности, отправляла продукты из Алтайского края в лагерь её мужу Йоелу. Миркины выполнили эту просьбу. Две посылки Грин получил, а третья возвратилась с припиской, что "адресат выбыл". Посылка пришла слишком поздно. Йоел Грин умер в одном из сталинских лагерей Краслага.

Среди депортированных из Алтайского края людей были Велвл Яновский и его мама. После изгнания из Укмерге их привезли в одну из деревень Карповского совхоза Солонешенского района, а затем вместе с другими спецпереселенцами отправили в Якутию. Семью Яновских, их земляков Гиршла Зака и его маму, а также некоторых других повторно депортируемых людей высадили с парохода в Олёкминске и повезли автомашинами по разбитым грунтовым дорогам на расстояние более 700 километров от реки Лена в дикую якутскую тайгу. Их привезли в посёлок леспромхоза Сосновый Бор, где Велвл, Гиршл и другие молодые парни стали работать в тайге на лесоповале. Через некоторое время их перевезли в посёлок Дельгейского соснового участка того же леспромхоза, где они выполняли такую же каторжную работу.

Трагически сложилась судьба у Эстер Резник и её детей. Эту семью сначала из Литвы сослали в село Смоленское Алтайского края, откуда вместе с другими ссыльными отправили в Якутию. По дороге из-за голода и невыносимых условий переселения заболела её дочь Симха. По этой причине пароход, на котором они плыли, причалил к берегу, немного не доплыв до устья реки, только для того, чтобы в очень маленьком посёлке высадить семью Резников. Очевидно, сопровождавшие спецпереселенцев сотрудники НКВД поняли, что Симха умирает. Девочку в посёлке положили в больницу, в которой никаких лекарств для её лечения не было. А Симха уже ничего не могла кушать. Для поддержания жизнедеятельности организма ей было необходимо делать внутривенные вливания. И, конечно, в больнице не было нужных препаратов. Врач решила поддержать жизнь больной с помощью питательной клизмы с подслащённой водой. Но в больнице не оказалось также и сахара. И Эстер отдавала в больницу весь сахар, который семья получала по карточкам, совсем лишив сладкого продукта двух других своих детей, так как сахар по карточкам выдавали в крайне незначительном количестве. Конечно, такое "лечение" не помогло, и после четырёх месяцев мучений четырнадцатилетняя девочка умерла.

Вскоре у Эстер Резник заболели тифом сын Иосиф и дочь Сара. Саре посчастливилось чудом выжить, а её двенадцатилетний брат Иосиф умер. Шмуел Грин помог его похоронить в вечной мерзлоте.

Через некоторое время в сталинском лагере Краслага умер от истощения Велвл Резник, муж Эстер. Он не выдержал ужасных условий жизни в лагере. Ведь из Якутии Эстер не могла ему ничем помочь.

Вскоре умерла также и Эстер.

Сара Резник осталась одна. Она жила в Якутии 19 лет.

Своеобразно сложилась судьба у Песи Грин. После смерти в лагере Краслага её мужа Йоела она из Быкова Мыса, получив разрешение спецкомендатуры, перебралась в город Якутск. Но и в столице Якутской автономной республики она не могла смириться с невыносимыми условиями жизни в неволе. И через некоторое время после окончания войны Песя сбежала из Якутска, не сказав ничего о своих намерениях даже своему сыну Шмуелу. В послевоенное время, не имея документов и пропуска, она каким-то образом сумела через всю страну добраться до Вильнюса. Ей там удалось спрятаться. Органы внутренних дел стали её повсюду искать. Они допросили сына, многих её знакомых в разных местах страны. Следователи на допросах угрожали, оскорбляли людей, вызванных для дачи показаний. Но никто не знал, где находится Песя. В конце концов, почти через два года её случайно обнаружили в Вильнюсе и под конвоем отправили назад в Якутск. А через год она снова без документов сбежала в Минск к своим дальним родственникам. Там она узнала, что у её старого друга, который уехал в Мексику ещё в первой трети ХХ века, умерла жена. Песя написала ему письмо. В ответ её пожилой приятель предложил выйти за него замуж. Получив её согласие, он оформил вызов и другие необходимые документы. По этим документам Песя в ОВИРе (подразделении МВД по визам и разрешениям на выезд из страны) получила разрешение выехать из Советского Союза в качестве невесты к своему жениху. И она улетела в Мексику. Там она вышла замуж за своего друга, который был очень богатым человеком. Через некоторое время он умер, оставив Песе большое наследство. После смерти своего мексиканского мужа Песя перебралась в США. А через некоторое время она уехала в Израиль, где снова вышла замуж. После своего приезда в Израиль она купила в подарок сыну Шмуелу Грину дорогостоящую немецкую автомашину. Умерла Песя в Израиле в преклонном возрасте.

Когда спецпереселенцев сняли со спецучёта и выдали им паспорта, они начали уезжать из Якутии. Шмуел Грин возвратился в Литву в 1958 году и сумел поселиться в Вильнюсе. У него не было специальности, и ему пришлось трудиться на работах, которые не требовали высокой квалификации. В 1973 году Шмуел репатриировал в Израиль. Он там женился и сейчас живёт со своей женой в городе Герцлия. Шмуел на исторической родине работал в нескольких местах. Он ушёл на пенсию из предприятия, где его очень ценили.

Велвл Яновский вернулся в Литву из Якутии в 1961 году, но ему не разрешили проживать в столице республики. Он был вынужден поселиться недалеко от Вильнюса в маленьком посёлке Лентворис. И только вмешательство тогдашнего Председателя Президиума Верховного Совета Литовской ССР Юстаса Палецкиса помогло Велвлу Яновскому и его семье перебраться жить в столицу Литвы. Дело в том, что Юстас Палецкис хорошо знал рэб Ицика Яновского, отца Велвла, как сострадательного, благородного, доброго человека. До установления советской власти рэб Ицик занимался широкой благотворительностью. Он материально помогал беднякам, а также передавал продукты заключённым в тюрьмы, в том числе и Юстасу Палецкису, подвергавшемуся арестам в годы правления литовского репрессивного полицейского режима Антанаса Сметоны.

Велвл Яновский со своей семьёй, которую он создал в Вильнюсе, переехал в Израиль в феврале 1972 года. Долгое время он работал бухгалтером. Сейчас он на пенсии и живёт в Араде.

Велвл хорошо помнит моего дедушку рэб Гиршла Зелдова, человека высокой порядочности и безупречной честности, вместе с которым его папа молился в одной из синагог города Укмерге. Велвл очень обрадовался, что внук рэб Зелдова сумел выжить и интересуется судьбами своих земляков.

Сара Резник вернулась в Литву в 1960 году. После возвращения из Якутии она жила в Вильнюсе. Там она вышла замуж. Теперь она носит фамилию мужа Шер. В 1973 году она с мужем репатриировала в Израиль.

К сожалению, очень мало дюдей из Литвы, чьи семьи были депортированы в Якутию, возвратились живыми из лагерей Краслага и якутской ссылки. И всем репрессированным моим землякам, кому посчастливилось выжить, я желаю крепкого здоровья и долголетия.

А мы все должны помнить о тех, кто там скончался. Пусть память о них будет незабвенной!