Возвращение в Литву и дальнейшая судьба автора и его семьи

В Литве папа и я жили во многих местах, пока улаживались наши дела с жильём, документами и пропиской. Отец попросил наших родственников и друзей, чтобы я во время его отсутствия жил у них. В Каунасе я жил у маминых родственников, бывших узниц Каунасского гетто и нацистских концлагерей Двойры Левитан и её племянницы Рохл Шлимович; у бывшей учительницы Укмергской еврейской светской начальной школы Шифры Моргенштерн, которая спаслась, успев вместе со своей семьёй, сестрой Хавой, подругой Ривой убежать от нацистов в глубокий тыл Советского Союза. В Вильнюсе я жил у других друзей папы.

Через некоторое время мы обосновались в Вильнюсе. В начале 1948 года папа во второй раз женился. Его женой стала Ида Сократис, жившая до войны в местечке Купишкис (Литва). Когда немцы напали на СССР, она в товарных и пассажирских поездах успела уехать в глубь Советского Союза (железнодорожная станция находилась рядом с местечком).

Папа и Ида работали. Отец стал хорошим стекольщиком, вспомнив "науку" своего дедушки Ноаха. Семья его брата Мойши из Канады обеспечила папу различными алмазами для резки стекла и другими очень полезными инструментами, необходимыми для работы стекольщику. Это помогло отцу стать в Вильнюсе известным специалистом. Благодаря превосходным инструментам он делал работы, которые не могли выполнить другие рабочие. Я учился. Жизнь начала приобретать стабильный характер. Мы получали от родственников из Канады и Франции посылки, многие вещи из которых продавали, что помогало нам улучшать наше материальное положение.

Но в 1949 году к нам пришёл сотрудник МГБ и потребовал объяснить, на каком основании мы вернулись из Сибири в Литву и поселились в столице республики. Его посещение повторилось. К тому времени нам стало известно, что некоторых самовольно возвратившихся в Литву бывших заключённых сталинских лагерей, спецпереселенцев и их семьи депортировали в Сибирь повторно. И мы решили уехать из Литвы, исчезнуть и затеряться в многомиллионной массе советских людей и никому не рассказывать о своём прошлом. На наше решение уехать из Литвы повлияли также ставшие нам известными факты массового участия литовцев в уничтожении евреев. Было неприятно жить рядом с вероятными палачами наших родных.

Мы уехали в столицу Киргизстана город Фрунзе (теперь этот город называется Бишкек). Там жили некоторые папины друзья.

Взаимоотношения с мачехой из-за её непростого характера у меня складывались с большими трудностями. И вскоре я уехал в Алма-Ату (Казахстан) учиться.

Время шло. В 1953 году я стал железнодорожником, окончив Алма-Атинский техникум железнодорожного транспорта. Я должен был получить диплом с отличием, но... "красный" диплом мне не дали, сославшись на незначительный надуманный повод. И по этой причине меня отказались направить для продолжения учёбы в Ленинградскую Военную Академию тыла и транспорта на факультет "Военные сообщения", куда первоначально получил распределение. Напомню, что это было время, когда в Советском Союзе началась очередная антисемитская истерия, и поднялась новая волна ненависти к евреям. Позже стало известно, что готовилась депортация евреев в Сибирь. От неё нас спасла смерть Сталина в марте 1953 года.

Я был перераспределён и послан на работу в техническую контору на станцию Красноводск (сейчас Туркменбаши) Ашхабадской железной дороги. Вскоре меня перевели в Марыйское отделение Ашхабадской железной дороги на должность коммерческого ревизора. На обслуживаемом мной участке была пограничная железнодорожная станция Кушка (Туркменистан) – самая южная точка СССР.

В сентябре 1954 года я был призван на службу в Советскую Армию в войска связи радиомехаником передвижной радиостанции большой мощности и демобилизован из армии в январе 1958 года.

После демобилизации из армии по направлению Киргизского Совнархоза я поехал работать в шахтёрский город Таш-Кумыр (Киргизстан) в погрузочно-транспортное управление треста "Киргизуголь".

В апреле 1959 года, будучи в гостях у отца и мачехи во Фрунзе, я женился. Моей женой стала давняя знакомая девушка Доба Барац. Наш брак зарегистрировали в одном из ЗАГСов (учреждении, где производились регистрации актов гражданского состояния) города Фрунзе. После нашей скромной свадьбы она со мной уехала в Таш-Кумыр. Доба по специальности была фармацевтом, и на новом месте её назначили заведующей аптекой при больнице. Через восемь месяцев нашей совместной жизни ей внезапно стало очень плохо. Она была на восьмом месяце беременности. Начались преждевременные роды. Её отвезли в больницу, но спасти не смогли. Доба Рыклянская скоропостижно скончалась. Погибла во время родов и наша дочь. Как показало вскрытие, у Добы от рождения была всего одна почка, и её организм не смог справиться с беременностью. О том, что у неё одна почка, и по этой причине ей опасно рожать, никто не знал, в том числе и она сама.

Пусть память о Добе и нашей дочери, родившейся мёртвой, будет незабвенной!

Я продолжал жить в Таш-Кумыре.

Во второй раз я женился 6 августа 1960 года. С моей будущей женой Мусей Геймансон меня познакомил роственник её тёти Хаи, к семье которой она приехала во Фрунзе в гости из Украины. В это же время я тоже приехал во Фрунзе на несколько дней, чтобы проведать папу и мачеху. Родственника тёти Хаи я хорошо знал, так как он был соседом моего отца. Случайно встретившись с ним на улице, он предложил познакомить меня с девушкой из Кременчуга. Я согласился. Знакомство состоялось. Я с Мусей встречался всего несколько дней. Мы понравились друг другу.

Но... каждый из нас должен был уехать в разные концы огромной страны, и неизвестно смогли бы мы когда-нибудь ещё встретиться. И мы решили не расставаться, не искушать свою судьбу и, не откладывая в долгий ящик, соединить наши судьбы. Не без трудностей нам удалось зарегистрировать наш брак. Проблема возникла из-за того, что ни у меня, ни у Муси не было фрунзенской прописки. Её двоюродная сестра Люба смогла временно прописать свою кузину в Доме колхозников (гостинице для колхозников), и проблема решилась. На следующий день после регистрации брака и небольшого вечера, который нам устроила тётя Хая, мы уехали в Таш-Кумыр, где у меня была работа и квартира.

Муся – математик. Она окончила Николаевский педагогический институт и работала учителем в сельской школе в Одесской области. В Таш-Кумыре её сразу же приняли на работу преподавателем математики в одну из русских школ города. Так началась наша совместная жизнь.

В 1965 году меня пригласили на работу в город Коканд (Узбекистан) на должность старшего инженера грузового отдела Ферганского отделения Среднеазиатской железной дороги. Там я занимался вопросами эксплуатации подъездных путей предприятий и организаций шести областей республик Средней Азии в Ферганской долине, их взаимоотношением с магистральным железнодорожным транспортом, разработкой единых технологических процессов работы станций примыкания с транспортными цехами крупных промышленных предприятий. На этой должности я проработал 28 лет, до ухода на пенсию. Кроме основной работы мне часто приходилось писать разные доклады для руководства отделения дороги. Одновременно я учился и в 1968 году окончил ускоренные инженерные курсы Ташкентского института инженеров железнодорожного транспорта.

Служба в Ферганском отделении Среднеазиатской железной дороги была очень интересной и доставляла мне большое удовлетворение. Я познакомился с технологическими процессами работы многих предприятий различных отраслей экономики: нефтяной, нефтеперерабатывающей, химической, угольной, пищевой, лёгкой, энергетики, чёрной и цветной металлургии, машиностроения, заводов по производству строительных материалов, хлопкоочистительных заводов, мельничных элеваторов, торговых организаций и так далее. Мне приходилось подготавливать материалы, исковые заявления в Государственные Арбитражи и успешно защищать там интересы железной дороги. Я был "вхож" в разные торговые базы, которые имели железнодорожные подъездные пути. А в условиях всеобщего советского "дефицита" это давало мне возможность без "переплаты" приобретать необходимые нашей семье продукты и вещи. Я пользовался большим авторитетом у железнодорожного руководства и руководителей предприятий, имеющих железнодорожные подъездные пути, был участником многих Всесоюзных совещаний специалистов, занимающихся вопросами взаимоотношения магистрального и промышленного железнодорожного транспорта. Эти совещания проводились в разных городах страны и включали также культурные и познавательные мероприятия. На этих совещаниях я знакомился с разными регионами Советского Союза, приобретал новые знания. Служба в отделении дороги дала мне большой производственный и жизненный опыт.

Муся в Коканде работала преподавателем математики в старших классах русской общеобразовательной школы, принадлежащей отделу учебных заведений Среднеазиатской железной дороги.

В 60-х годах XX столетия папа, по совету друзей, обратился в прокуратуру Литовской ССР с просьбой его реабилитировать. И определением Верховного Суда Литовской ССР от 3 октября 1963 года приговор Особого совещания при НКВД СССР от 13 января 1943 года о признании Рыклянского Цемаха Меировича "социально опасным элементом" был отменён и дело в отношении его производством прекращено за отсутствием состава преступления. Но за перенесённые без вины страдания и издевательства, за потерянные годы, отобранное имущество и смерть его жены в ссылке, никто даже не извинился. Однако срок пребывания в заключении в лагерях Краслага ему прибавили к производственному стажу, учитывавшемуся при начислении пенсии.

Папа во Фрунзе продолжал работать стекольщиком. Он и на новом месте как специалист пользовался большим авторитетом. Отец продолжал получать от родственников посылки. А позднее его брат Мойше из Монреаля купил ему через Внешторгбанк в городе Фрунзе кооперативную квартиру, холодильник и другую бытовую технику.

У нас родились двое детей. Сын Леонид появился на свет в 1961 году, а дочь Элла – в 1969 году. Наши дети прекрасно учились, неоднократно были призёрами разных, в том числе республиканских олимпиад школьников по математике, а Элла в 1986 году стала участницей Всесоюзной математической олимпиады школьников в городе Ульяновске. К олимпиадам Леонида и Эллу подготавливала Муся. Она была одной из лучших преподавателей математики в городе Коканде. Школу Леонид, Элла и наша невестка Яна (в Ташкенте) закончили с золотыми медалями. Леонид и Элла также закончили семилетнюю музыкальную школу по классу фортепиано.

Леонид в 1983 году с отличием закончил Московский институт инженеров железнодорожного транспорта (теперь университет) и был направлен на работу в Ташкент в Среднеазиатский филиал Всесоюзного проектно-технологического института транспортного строительства. Он женился в Ташкенте 11 сентября 1993 года. Его жена Яна – экономист. Она окончила Ташкентский институт народного хозяйства (теперь университет). У Яны и Леонида двое детей – дочь Каролина и сын Сеня (Сэм).

Элла, преодолев огромный конкурс среди иногородних абитуриентов, поступила в 1986 году на математический факультет Московского педагогического университета и окончила его в 1991 году (в США она конвертировала свой университетский диплом на учёную степень магистра). Она один учебный год работала преподавателем математики и информатики в одной из школ города Ташкента.

Леонид и Элла очень дружны. Когда Леонид работал в Среднеазиатском филиале Всесоюзного проектно-технологического института транспортного строительства, ему часто приходилось бывать в командировках во многих городах Советского Союза. Элла в это время училась в Москве. И каждый раз, даже из Барнаула, Новосибирска, Оренбурга и других мест, он самолётом возвращался в Ташкент... через Москву, делая огромный крюк, чтобы иметь возможность побывать у сестры. Начальство ему не препятствовало. А когда Элла приехала в Ташкент работать преподавателем, она жила в квартире брата. Тёплые дружеские отношения продолжаются и сейчас. Дети обоих семей (мои внуки) также очень привязаны друг к другу.

Во время учёбы в Москве Элла познакомилась со своим будущим мужем студентом-физиком Московского института стали и сплавов (теперь университет) киевлянином Леонидом (в США Лоренс) Кулинским, который через некоторое время после поступления в институт был призван на службу в Советскую Армию и после демобилизации, к моменту их знакомства, снова возвратился туда учиться. Во время армейской службы его родители после длительного "отказа" сумели вырваться из "империи зла" в США, в город Сан-Франциско. Через некоторое время Леонид и его дедушка Борис Каневский, получив разрешение, также эмигрировали в Сан-Франциско. А вскоре папа и мама Лоренса – Илья и Александра Кулинские – по просьбе их сына прислали Элле официальное приглашение приехать к ним в гости. И она, получив в посольстве США гостевую визу, в 1992 году прилетела к своему жениху в Сан-Франциско и 29 августа 1992 года вышла за него замуж. Теперь у Эллы и Лоренса две дочери – Алёна (Эллен) и Мия. Лоренс в университете Калифорнии в Бёркли в 1998 году защитил докторскую диссертацию по материаловедению и биомедицинским технологиям и получил учёную степень Ph.D. Он некоторое время работал в своей альма-матер, занимаясь научными исследованиями. Затем в течение пяти лет в должности старшего конструктора разрабатывал новые образцы полупроводников в компании, специализирующейся по выпуску этой продукции. В 2005 году Лоренс перешёл работать в университет Калифорнии в Ирвайне руководителем группы научных исследований в областях биосенсорной технологии, молекулярной диагностики и терапии. Он также преподаёт в этом университете. Лоренс является автором нескольких патентов на изобретения и многочисленных научных статей. Элла работает в одной из крупных компаний, где применяет свои знания прикладной математики и статистики. Лоренс и Элла со своими детьми сейчас живут в Лос-Анжелесе.

Но вернёмся в Среднюю Азию.

1 февраля 1981 года в возрасте 76 лет во Фрунзе умерла моя мачеха Ида Сократис. Я и Муся прилетели к папе, чтобы помочь похоронить его жену и морально поддержать отца.

Но во Фрунзе мы столкнулись с большими трудностями. Руководитель похоронного бюро (кстати, еврей по национальности) потребовал от нас, чтобы мы "достали" для похорон автотранспорт и бензин. В то время это было большим "дефицитом", а для нас, приезжих, – неразрешимой задачей. Никакие уговоры на руководителя похоронного бюро не подействовали. Разрешила эту проблему и помогла организовать похороны Фира Дубиновская, двоюродная сестра Муси. Городское управление бытового обслуживания, где она работала главным инженером, предоставило ей для похорон автомобиль и выделило бензин. Через год двоюродные сёстры Муси (Фира и Люба) помогли на могиле Иды Сократис установить памятник. Наша семья безгранично благодарна им за помощь.

После похорон Иды мы привезли отца жить к нам в Коканд. Но через некоторое время, 2 ноября 1981 года, мой папа Цемах Рыклянский умер в городе Коканде в возрасте 86 лет и похоронен там на еврейском кладбище. Сталинские лагеря Краслага подорвали его здоровье. Он не выдержал операцию банального аппендицита. Местный наркоз оказался некачественным и не подействовал. Сделанный затем общий наркоз ускорил его смерть. Когда он умирал, Муся и я находились рядом с ним.

Пусть память о моём папе Цемахе Рыклянском и его жене Иде Сократис будет незабвенной!

В 1991 году окончательно развалился, казалось бы, "великий, могучий", "нерушимый" Советский Союз. Бывшие советские, коммунистические и комсомольские боссы, сотрудники карательных органов быстро "перекрасились" и стали новыми "демократическими" политическими деятелями, предприимчивыми бизнесменами, привнеся в новые независимые государства старые преступные методы руководства и взаимоотношений. И, конечно, преступления коммунистов против народов бывшего СССР остались безнаказанными. Новые независимые государства захлестнул вал невероятной коррупции, мошенничества, воровства, лжи, откровенного бандитизма. В зарождающихся рыночных отношениях царил хаос, беззаконие, местничество, натуральный обмен (бартер). Повсюду пышным цветом расцвёл махровый воинствующий национализм, шовинизм, ненависть к евреям и другим "инородцам", всюду нарушались гражданские права национальных меньшинств.

В Узбекистане и других государствах Средней Азии к власти стали рваться сторонники феодальных порядков. Среди местного населения распространялись идеи агрессивного исламского фундаментализма ваххабитского толка, ненависть к "неверным", националистический экстремизм.

Мы это чувствовали на каждом шагу. С каждым днём тучи сгущались. И в январе 1998 года мы (я, Муся, наш сын Леонид, его жена Яна, их дети – трёхлетняя Каролина и девятимесячный Сэм) сумели эмигрировать в США, где нас ждала Элла с семьёй. Здесь мы обрели, наконец, возможность жить спокойно и свободно.

Когда мы приехали в США, я и Муся жили вместе с семьёй нашего сына. Леонид и Яна сразу же стали в школе для взрослых изучать английский язык, учились с инструктором управлять автомобилем, посещали различные курсы по вопросам работы на компьютерах и изучению языков программирования, зарабатывали средства на жизнь и учёбу уборкой квартир, приготовлением еды, стиркой и глажкой белья в американских семьях. Они были заняты с раннего утра до поздней ночи. А Муся и я занимались с тремя нашими маленькими внуками, двум из которых сразу после нашего приезда не было и одного года, а также всеми домашними делами. Примерно через год Леонид и Яна сумели устроиться на хорошие работы в крупные компании в Сан-Франциско (в настоящее время Леонид продолжает работать в той же компании старшим менеджером, где руководит группой тестировщиков компьютерных программ, а Яна перешла работать в другую компанию старшим бизнес-аналитиком, где создаёт различные виды бизнес-анализов). После того как они начали работать постоянно, мы получили возможность разъехаться в разные частные просторные квартиры (теперь у детей есть собственное хорошее жильё, купленное в кредит с выплатой на длительный срок). А мы (позднее также и Рива – мама Яны) продолжали заниматься с внуками.

Время бежит. Внуки стали старше. Трое из них сейчас учатся в школе: Каролина – в восьмом классе средней школы, Эллен и Сэм – в пятом классе начальной школы. Все они способные ученики и занимаются по усиленной программе. Их родители стараются, чтобы они получили всестороннее развитие. Рива (бывшая учительница математики) с Каролиной и Сэмом занимается дополнительно математикой. Внуки всё время заняты (даже на каникулах). Они много читают (на английском и русском языках). Каролина и Эллен участвуют в детских спектаклях. Каролина играет на пианино, успешно участвует в музыкальных конкурсах, хорошо рисует, учится в школе танцев и балета. Эллен учится играть на скрипке, а Сэм – на гитаре и кларнете. Все внуки занимаются спортом: плаванием, ездой на велосипедах, Сэм – каратэ, Эллен – гимнастикой, Каролина летом учится синхронному плаванию. А маленькая Мия, когда её родители находились на работе, занималась своими детскими делами сначала с приходящей няней, а в настоящее время занимается в детском саду. Все родственники радуются её успехам. И мы надеемся, что наши внуки вырастут достойными людьми.

18 ноября 2002 года в нашей семье случилось огромное горе – скоропостижно скончалась моя жена Муся Рыклянская. Она болела, но никто не ожидал её смерти. Я потерял прекрасную жену, умного, искреннего, верного, заботливого друга и единомышленницу, с которой прожил счастливо более 42 лет; у детей и внуков не стало изумительной, преданной мамы и бабушки.

Я остался один в отдельной субсидированной квартире, за которую платить надо немного. Дети ко мне прекрасно относятся. Но... мне одиноко. И я убедился, что одиночество, тем более в пожилом возрасте – это ужасное состояние, которое негативно влияет на настроение и подрывает здоровье. У меня пропали интересы в жизни. Не с кем поговорить, поделиться наболевшим, некому "поплакаться в жилетку" и не с кем разделить радость, когда бывают приятные минуты. Жить в одиночестве – это противоестественно и мучительно, тем более, когда рядом нет друзей. Поэтому иногда бывает, что приходит ночь, а уснуть не удаётся, хотя я делаю всё, чтобы весь день у меня был занят. Одиночество в пожилом возрасте мне переносить намного тяжелее, чем такое же состояние в детстве, которое мне также, к сожалению, пришлось испытать, когда умерла мама, а я остался в ссылке один.