Глава VI

Эмиграция в Канаду

В 1920 году мы эмигрировали в Канаду. Наши родственники в Монреале сделали всё необходимое, чтобы это осуществить, и прислали нам очень подробное письмо.

Для мамы эмиграция открывала новые хорошие перспективы, и у неё появилась возможность начать новую жизнь среди близких людей. Она надеялась на то, что с отъездом закончится безрадостная, тяжёлая полоса в её жизни, что в Канаде её не будут изводить страх и озабоченность за меня и брата.

Наша бабушка к известию об отъезде отнеслась совсем по-другому. Она очень обрадовалась хорошим новостям, полученным из Монреаля, но категорически отказалась уезжать из Вилкомира. Она нам сказала, что в городе, где большинство её детей и её муж, наш дедушка, нашли вечный покой, она останется доживать свои годы. Она попросила единственную, оставшуюся в живых дочку, которая жила в Кедайняй, перебраться в Вилкомир, в наш старый дом. Бабушкин зять, тоже медник, продолжит работу в медницкой, на долгие ему годы, как это делали дедушка и мой отец. Она уверяла, что это её будет радовать.

Для меня эмиграция в Канаду создавала некоторые проблемы. Мысль, что мне придётся расстаться с моей дорогой бабушкой, любимой девушкой Сарочкой Рыклянской, друзьями детства и юности, не давала покоя. (Примечание переводчика. Сара Рыклянская изучала иностранные языки в Вене, затем переехала в Париж и, окончив своё образование в университете Сорбонна, приехала в Канаду к своему жениху Сиднею Саркину и вышла за него замуж).

Вскоре прибыли шифкарты (билеты для плавания на пароходе), официальный документ (аффидевит) канадского правительства к британскому консулу в Вильно и значительная сумма долларов на дорогу.

Британский консул в Вильно при наложении виз в литовские паспорта дал нам письмо для британского посольства в Берлине. Он нам велел немедленно покинуть Вильно, так как у него была информация, что в ближайшие дни или даже часы город будет захвачен польским генералом Желиговским. Он нам также посоветовал не задерживаться в Литве и как можно быстрей добраться до Берлина.

После захвата поляками Вильно, перед самым нашим отъездом из Литвы, нам пришлось обновить визы во вновь открывшемся британском консульстве в Каунасе. Британский консул нам посоветовал при отъезде избежать отплытия из польского порта Данциг и поездки через установленный в то время "польский коридор". Консул помог нам получить германские транзитные визы для поездки через Кенигсберг и Берлин. Время пребывания в Каунасе мы также использовали для того, чтобы увидеться и проститься с нашими каунасскими родственниками, в том числе с кузеном доктором Шварцем, известным сионистским активистом.

Первым большим германским городом после пересечения литовско-германской границы был Кенигсберг. Этот город не пострадал от разрушений во время недавно закончившейся Первой мировой войны. Улицы, заполненные людьми, массивные здания, прекрасная архитектура, огромные магазины – всё для меня было удивительно и ново. Опрятность, чистота бросались в глаза. Кенигсберг для меня был окном, через которое я надеялся увидеть Германию – колыбель известнейших учёных, мыслителей, поэтов, писателей.

Следующим городом, с которым я познакомился в Германии, был Берлин, cтолица страны. В Берлине мы остановились в маленькой, но очень уютной и опрятной, а самое главное, доступной для нашего тощего кошелька гостинице. Для меня основным достоинством гостиницы было то, что она находилась рядом с Фридрихштрассе, одной из центральных улиц с прекрасным транспортным сообщением со всеми частями города. Хозяин гостиницы, приветливый немец, посоветовал нам не терять время и на следующий же день зарегистрироваться в ближайшем полицейском участке, чтобы получить хлебные карточки.

Так как в Канаду мы должны были отплыть из французского порта Гавер, нам предстояло получить транзитную визу в посольстве Франции в Берлине. Зарегистрировавшись в полицейском участке и получив хлебные карточки, мы отправились во французское посольство. Там мы узнали о новых неприятностях: французы отказались выдать нам транзитную визу, так как правительство Франции не признавало правительство Антанаса Сметоны. Для них не существовало независимого государства Литва. И никакие наши просьбы не помогли. Тогда мы обратились к британскому консулу и рассказали ему о нашей беде. Консул по нашей просьбе позвонил во французское посольство, но и этот звонок не помог. Он посоветовал попросить наших канадских родственников изменить маршрут плавания, договориться о нашем отплытии из портов Бельгии или Англии и получить новую шифкарту. Консул нас заверил, что бельгийскую транзитную визу мы сумеем получить. В связи со сложившимися обстоятельствами нам продлили легальный срок пребывания в Берлине.

Эта задержка очень огорчила нашу маму. А для меня и моего брата Иосифа это не было большим несчастьем. Наоборот, появилась хорошая возможность лучше познакомиться с Берлином. Вернувшись в гостиницу, мы узнали, что в городе неспокойно, что прусские юнкера недовольны центральным правительством и возможна всеобщая забастовка рабочих. Хозяин посоветовал не отлучаться далеко от гостиницы. Назавтра газеты Берлина были полны этими сообщениями. На Фридрихштрассе можно было заметить обеспокоенность людей, увеличившиеся очереди в булочных и продовольственных магазинах. Ночью был слышен шум, движение тяжёлых машин, лязг гусениц танков. Затем наступила мёртвая тишина. А когда мы утром проснулись, в гостинице не оказалось воды и электричества. Хозяин сообщил, что началась всеобщая забастовка. Город был парализован. Начались демонстрации и митинги. Но неизменными оставались немецкая точность, чистота и порядок в городе.

В Берлине мы провели немногим более трёх недель и имели возможность познакомиться со столицей Германии. Я и Иосиф побывали в опере, на концертах классической музыки, на представлении в "Ледовом дворце", увидели прекрасную архитектуру домов. Мы, провинциалы из небольшого литовского города, в Берлине обнаружили совсем другой мир, о котором доселе не знали, расширили наши понятия, открыли для себя много нового.

Но всему приходит конец. Пришли новые шифкарты по изменённому маршруту через Антверпен с отплытием в Канаду из Ливерпуля. Вместе с шифкартами наши родственники прислали значительную сумму денег в долларах. Мы выехали из Берлина в Брюссель.

В Брюсселе мы провели целый день. Несмотря на ограниченное время между приездом и отъездом, нам всё же удалось побродить по прекрасной столице Бельгии, увидеть королевский дворец, здание парламента, зоопарк, центр города. В Брюсселе мы не заметили никаких следов войны, несмотря на то, что Бельгия пережила немецкую оккупацию. Полки магазинов были заполнены различными товарами, а цены оказались ниже, чем в Берлине. Нам очень понравился прекрасный белый хлеб, очень вкусный, и кушать его можно было столько, сколько пожелаешь. Во всех магазинах можно было купить различные виды шоколада, необыкновенно качественного и в то же время дешёвого.

Приехав в Антверпен, мы связались с пароходной компанией, которая должна была отправить нас из этого города на пароходе в Англию. В компании нам сообщили, что отплытия придётся какое-то время подождать. Ещё одна задержка снова огорчила маму. Но у меня и брата появилась возможность познакомиться с этим известным портовым городом. Пароходная компания предоставила нам места в гостинице, которая оказалась в центре города и была шикарной. Комнаты, ресторан, обслуживающий персонал позволили нам ощутить себя как-будто мы живём во дворце. Даже мама невольно признала, что в такой прекрасной гостинице мы сможем хорошо отдохнуть перед длительным плаванием. Гостиница принадлежала мэру Антверпена, национальному герою, известному борцу с немецкими оккупантами.

В Антверпене ещё меньше, чем в Брюсселе, были заметны следы войны. Во всех ресторанах был большой выбор деликатесов. Везде подавали белый, хорошо выпеченный хлеб. Мы накинулись на него, как саранча, и съели его столько, что с трудом хватило места для более вкусной пищи. После роскошного завтрака мы до вечера бродили по улицам Антверпена. Вообще, за почти две недели ожидания парохода мы обошли все улицы города много раз. В Антверпене говорят на французском и фламандском языках. В последнем есть много слов, похожих на немецкий и идиш. Поэтому мы чувствовали себя очень уютно. Наконец нам сообщили, что на следующий день отплывает пароход, направляющийся в английский порт Ливерпуль, а там мы сможем сделать пересадку на пароход, отплывающий в Канаду. Нам также рассказали, что все пароходы, отплывающие из Антверпена в Канаду, в ближайшее время будут заняты американскими солдатами, возвращающимися из Европы домой.

В Ливерпуле нас ожидало то же огорчение, что и в Берлине, и в Антверпене: нам сказали, что необходимо ждать несколько дней до отплытия парохода в Канаду. Ливерпуль, после Берлина, Брюсселя и Антверпена, произвёл на нас тяжёлое впечатление. Мы приплыли туда днём. Город был окутан туманом. Не было видно даже кусочка синего неба. Едва заметные в тумане здания были покрыты тёмно-серым налётом, который осел в течение многих столетий и впитался в камни строений.

Гостиницу, в которой нам предстояло ожидать пароход, нельзя было даже сравнить с гостиницами в Берлине и Антверпене. Это было грязное, обшарпанное здание. Гостиница находилась недалеко от порта в рабочем квартале города. Мне показалось, что мы находимся в английской копии беднейшей, нищей части нашего родного Вилкомира. Поговорка о том, что в Британской империи никогда не заходит солнце, явно не относится к рабочим кварталам Ливерпуля. В этом городе люди не знают, что такое солнечный свет, голубое небо, свежий воздух.

Через пару дней пребывания в этом городе я простыл, начал сильно кашлять, болела голова и суставы. Служащие гостиницы дали мне адрес ближайшего доктора. Он оказался английским евреем. Идиш его звучал для меня странно, так как доктор часто вставлял английские слова. Хоть было нелегко, но мы сумели понять друг друга. Доктор меня внимательно осмотрел, прослушал лёгкие и объяснил, что из-за смены привычного климата, я сильно простыл. За визит и лекарство, которое он сам приготовил, он взял всего лишь пару шиллингов. Заметив моё удивление, он пояснил, что это нормальная плата за визит к доктору для этого бедного района. Поэтому он сам приготавливает лекарства, чтобы как-то можно было прожить. Большинство рабочих этого района Ливерпуля зарабатывают всего лишь несколько пенни в день, и они не в состоянии платить больше.

Мы долго беседовали с еврейским доктором. Он меня расспрашивал о жизни в Литве, о моих впечатлениях от Германии, Бельгии, Ливерпуля. Когда я высказал мнение, что немцы платят большую цену за поражение в войне, он заметил, что Англия платит не меньшую цену за победу, что ясно видно на примере Ливерпуля.

Наше затянувшееся путешествие поглотило присланные из Канады доллары. Перед отплытием из Антверпена мы дали телеграмму родственникам в Монреаль о нашем финансовом положении. Через пару дней после прибытия в Ливерпуль нам сообщили, что нас хочет видеть управляющий Ливерпульским отделением "Английского банка". В банке нас провели в кабинет управляющего. Очень вежливо он начал говорить с нами по-английски. Мама ему ответила по-немецки. Тогда он сразу же продолжил разговор на немецком языке. Управляющий нам сказал, что получил указание от наших родственников из Монреаля выдать нам столько денег, сколько мы попросим. Мама, растерявшись, сказала, что нам хватит сто долларов. Управляющий удивился. Указание, которое он получил, говорило о значительно большей сумме, о тысяче или даже более долларов. Посовещавшись, мы решили взять двести долларов. Разочарованный банкир выдал нам требуемую сумму. Наверное, он подумал, что мы, провинциалы, не имеем никакого понятия о деньгах. А мы, литовские евреи из маленького города, которые в своей жизни не переступали порог такого богатого банка, вышли оттуда ошеломлёнными. Очевидно, мамины братья и сёстры в Канаде стали богачами, если они имеют дело с таким солидным банком и могут себе позволить дать указание банку выдать огромную сумму долларов. И банк эту сумму выдаёт!

На второй день после получения в банке денег я, по совету приветливого доктора, посетил Ливерпульский аквариум, самый большой аквариум в Британской империи. Я там увидел невероятных морских рыб, которых знал только по картинкам в книгах. Переполненный впечатлениями и обогащённый новыми знаниями о морской жизни, я стремглав понёсся в гостиницу, чтобы рассказать маме и брату об увиденных чудесах. Вдруг, уже недалеко от гостиницы опустился густой туман, и я заблудился. К моему счастью, я наткнулся на полицейского и, не найдя нужных английских слов, показал ему карточку с адресом. Он меня понял, взял за руку и привёл в гостиницу. Мама бросилась мне навстречу. Она была напугана, так как боялась, что в таком густом тумане я не смогу найти гостиницу.

Через пять дней мы отплыли из Ливерпуля на пароходе "Канада". Путешествие наше на этом пароходе длилось более двух недель. Пароход пересекал огромные волны Атлантического океана и доставил нас в канадский порт Галифакс.

Итак, мы ступили на землю Канады. Закончилось наше путешествие от маленького литовского города Вилкомир до "Золотой страны", как тогда называли Американский континент. Это путешествие обогатило меня новыми впечатлениями, новыми понятиями, которые вместе со знаниями жизни, полученными на старой родине, очень пригодились в моей новой стране – Канаде.