Глава V

Немецкая оккупация и первые шаги независимой Литвы

Первая мировая война продолжалась. Мы, как и многие другие семьи, изгнанные царскими властями из своих домов, после оккупации немцами Ковненской губернии вернулись в Вилкомир. Проблема заработка, или, как у нас тогда говорили – "сделать жизнь", была основной заботой большинства вернувшихся в город еврейских семей. Изгнание, немецкая оккупация нарушили сложившуюся и устоявшуюся в течение многих лет жизнь. С корнями была вырвана и нарушена экономическая основа существования. Всё надо было начинать с нуля. Раны, нанесённые войной и изгнанием, кровоточили и болели во многих семьях, особенно у тех, кто потерял своих близких, своих кормильцев. Нужда заставляла забыть старые, проверенные временем, основополагающие моральные ценности.

Светские еврейские школы больше не функционировали. Их место в богатых семьях заняли частные учителя. А дети и молодёжь бедных семей в это время были втянуты в различные способы "делания жизни". Их воспитанием и учёбой мало кто занимался. Всё как будто повисло в воздухе.

Про наш осиротевший дом, нашу обездоленную, поредевшую семью соседи и знакомые в городе говорили: "Дом, не про вас будь сказано, – две вдовы и двое сирот". (Мой отец перед самым началом войны вернулся из Канады тяжело больным и вскоре умер). В таких условиях началась моя трудовая и общественная жизнь.

Наша семья открыла небольшой продовольственный магазин недалеко от нашего дома. Продукты для торговли мы "доставали" в германских армейских магазинах. Приходилось унижаться, давать взятки. Нам это было противно. Но, как говорит народная мудрость: "Нужда ломает железо". Тем более, что аппетит на деньги у немцев рос, как на дрожжах. Вскоре руководитель одного из армейских магазинов стал нашим "другом" и основным снабженцем товаров в наш магазин. Он увеличил свои заказы армейским поставщикам так, чтобы хватало продуктов и на нашу долю.

Появился и второй способ получения продуктов, но уже официальным путём. "Культурные сверхчеловеки" придумали следующее: за каждый мешок сахара или соли они требовали пятирублёвую золотую царскую монету, остальное нужно было доплатить германскими марками. Таким образом, они одним выстрелом убивали сразу двух зайцев: вытягивали спрятанное золото и хорошо зарабатывали. Хозяевам еврейских магазинов пришлось объезжать соседние литовские деревни и скупать у крестьян за большую плату пятирублёвые царские монеты из червонного золота. К тому же крестьяне получали от владельцев магазинов соль и сахар. "Высококультурная" германская власть обменивала также цветные металлы на продовольственные товары и тем самым очистила город от меди, бронзы, латуни и других дорогостоящих металлов.

К гражданскому населению оккупационные власти относились сносно, но как к людям второго сорта. Обхождение было строго формальным. И каждый раз давалось понять, что мы обязаны оказывать уважение немецким "сверхчеловекам". Если встречался на улице немецкий офицер, необходимо было сойти с тротуара и уступить ему дорогу.

Часто издевательство немецких офицеров не имело границ. Их отношение к жителям города характеризует следующий случай. Моя мама и я сидели возле нашего магазина на улице и не заметили германского офицера, проходившего мимо. Вдруг он остановился и приказал маме и мне встать и оставаться стоять, пока он не разрешит сесть. Он нас обвинил в том, что мы притворились, будто не заметили его, чтобы не приветствовать представителя власти. Мы продолжали стоять, а он возвратился на несколько метров и снова прошёл мимо нас, требуя чтобы мы его приветствовали. Мы это сделали. Теперь он прочитал маме новую "лекцию" о том, что она плохо воспитывает своего сына, без уважения к германской власти.

Несмотря на всё это, еврейский Вилкомир постепенно приходил в себя, частично возвращалась нормальная жизнь. Большинство людей, изгнанных из города, вернулись домой, за исключением тех, кто уехал в центральные губернии России. (Примечание переводчика. Оттуда люди приехали домой позже). Кровоточащие раны понемногу заживали. Мы начали привыкать к германской оккупации, к новым порядкам и взаимоотношениям.

В марте 1918 года был подписан Брест-Литовский мирный договор, ратифицированный в ноябре того же года. В город начали возвращаться оставшиеся живыми демобилизованные солдаты. Немногие из них вернулись невредимыми, большинство – с отметинами кровавой войны. В соответствии с Брест-Литовским мирным договором некоторые германские воинские части начали оставлять оккупированные районы Литвы.

В Вилкомире была установлена власть ревкома. Начала возрождаться богатая, полнокровная еврейская культурная и общественная жизнь города. Был организован еврейский культурный клуб. Закрытое во время немецкой оккупации еврейское училище было реорганизовано в светскую школу еврейской культурной лиги. Школу снабдили хорошей мебелью. Одна из богатых семей подарила ей пианино. В клубе на общественных началах были созданы библиотека, читальный зал, комната отдыха с различными играми (шашки, шахматы, домино и т.д.), оркестр с разнообразными музыкальными инструментами. От доктора Шапиро клуб получил богатый подарок – роскошный рояль. Еврейский культурный клуб стал центром общественной жизни. Клуб и школа еврейской культурной лиги заинтересовали лучшую еврейскую интеллигенцию города: Шовлинский, педагог и культурный деятель, стал учителем и директором школы; Пунер, бывший студент, стал учителем. Они привлекли к работе в школе ещё трёх педагогов. Был создан общественный комитет, члены которого отдавали школьной работе, как говорят, душу и сердце. В Вилкомирской еврейской школе культурной лиги учились более 100 детей. Возле школы был разбит сад, который обрабатывали сами дети. В культурном клубе была организована драматическая секция, которой руководил Перкуль. В городе расцвела культурная и общественная жизнь. В ней самое активное участие принимала молодёжь города, в том числе и я.

Ревком организовывал культурную и общественную жизнь в городе очень непродолжительное время. Вскоре при помощи германской армии в Литве установился реакционный полицейский режим президента Антанаса Сметоны. Но и после прихода к власти литовских националистов Вилкомирская еврейская школа культурной лиги и клуб оставались культурными очагами, центрами, вокруг которых продолжала сосредоточиваться общественная еврейская жизнь города.

Когда известный еврейский педагог, выпускница 1912 года Бестужевских курсов в Петрограде, общественная деятельница и детская писательница Елена Хацкелес познакомилась с работой Вилкомирской школы еврейской культурной лиги и клуба, она была восхищена их работой (это случилось уже после моего отъезда в Канаду). О такой школе и культурном центре она всегда мечтала.

На плечах германской армии, при помощи её военной машины, при поддержке германской авиации в Вилкомир вошло небольшое подразделение кавалерии Антанаса Сметоны. На Ковненской улице стояли группы молодых евреев и наблюдали, как в город въезжают сметоновские солдаты. Почти все "освободители" были одеты в цивильную одежду, некоторые – в разношёрстные мундиры, и были больше похожи на бандитов, чем на военное кавалерийское подразделение. У них за плечами были винтовки, в одной руке они держали уздечку, а в другой – длинную плётку. Спрыгнув с коня, командир приказал солдатам спешиться (слезть с лошадей – примечание переводчика). Его команда сопровождалась свистом плёток. Сильный удар плёткой прошёлся по одной из групп евреев, в другой группе, где стоял я, плётка вскользь задела своим концом моего товарища. Евреи сразу разбежались, унеслись, как стрелы, выпущенные из лука. Когда мы немного отбежали, я спросил своего товарища, бежавшего рядом со мной, как ему понравилось приветствие новых "освободителей". Он немного замедлил свой бег, оглянулся, чтобы увидеть, как далеко мы убежали от солдат Антанаса Сметоны и не следит ли за нами "злой глаз", и ответил: "Шайкеле, что я могу сказать? Наши евреи во всех поколениях были "козлами отпущения". Мы всегда только и надеялись, что придут лучшие времена. И как только появлялся солнечный луч надежды, его сразу закрывали тёмные тучи".

Вскоре литовская комендатура объявила о регистрации всех жителей города. Приказ о регистрации сопровождался предупреждением о том, что те люди, которые не зарегистрируются, будут строго наказаны. Моей бабушке эти новые порядки не понравились. Она заявила: "Зачем регистрироваться? Со всеми я знакома, все меня знают. Что им от меня надо? Все свои годы я жила в Вилкомире. И вдруг им захотелось узнать, сколько мне лет, где я родилась!". Мне пришлось долго убеждать бабушку, что зарегистрироваться необходимо во избежание неприятностей. После длительных уговоров она всё-таки пошла со мной в комендатуру. На вопрос, сколько ей лет, она велела сказать, что ей 60 лет. Я передал, что ей 65 лет (разговор с чиновником шёл по-литовски, бабушка говорила только на идиш). Выражение лица бабушки смутило литовского чиновника. Опустив голову, он всё же записал: "65 лет". Перед тем как уйти, бабушка велела мне передать чиновнику, что это не его дело задавать ей такие вопросы, интересоваться её возрастом.

А в это время в Польше наметили захватить Вильно. Президент Антанас Сметона, объявив независимость Литвы, был вынужден сформировать своё правительство с местонахождением в городе Каунасе. Этот город стал столицей Литвы.

Слабое правительство Антанаса Сметоны находилось в тисках политического и экономического кризисов. Его не признавали Соединенные Штаты Америки и Франция. Бедная национальная экономика Литвы была ослаблена войной и немецкой оккупацией. Президент нуждался в помощи еврейских предпринимателей, ремесленников, торговцев, чтобы как можно скорей наладить независимую литовскую экономику. В своё правительство президент Антанас Сметона ввёл известного еврейского предпринимателя сиониста Макса Соловейчика из Каунаса. С его помощью Антанас Сметона надеялся осуществить свои планы и успокоить еврейское население, выиграть время своим как бы либеральным подходом. Но этот либеральный подход был прикрытием его реакционных, националистических взглядов. В чистом литовском воздухе, где царили многовековые добрососедские отношения между литовцами и евреями и не было погромов, начало ощущаться воздействие злых антисемитских ветров.

Тяжёлое экономическое положение, политическая и дипломатическая изоляция Литвы, пропаганда польским правительством Пилсудского о том, что Вильно – польский город, сдерживали цепями правительство Антанаса Сметоны от откровенного проявления государственного антисемитизма.

В это время Вилкомирская еврейская школа культурной лиги и культурный клуб ещё больше расцвели. Драматическая театральная секция поставила несколько спектаклей. Росло мастерство артистов.

После длительного отсутствия начали возвращаться домой изгнанные из города евреи, уехавшие в центральные губернии России. Были созданы городской комитет и специальный фонд для оказания помощи в обустройстве возвратившимся изгнанникам и облегчения участи городской бедноты. Комитет и фонд были созданы по инициативе сионистов и нескольких богатых евреев. Комитет и фонд помощи развернули свою работу через культурный клуб, который ставил спектакли и все средства, полученные от продажи билетов на театральные вечера, передавал фонду помощи. Общественность оценила эти театральные вечера, как величайшее достижение в культурной и общественной жизни небольшого еврейского города.

Охранка Антанаса Сметоны, именуемая в Литве "Жвалгиба" (департамент секретной политической полиции Литвы – примечание переводчика), к этому времени окрепла и стала в Вилкомире очень активной. Её агенты стали производить облавы, аресты, ночные обыски. Это очень напугало мою маму. Многие семьи, тяготясь душной обстановкой полицейского государства, начали уезжать в США, Канаду, Южную Африку, Палестину, а многие молодые люди – к родственникам и на учёбу в страны Западной Европы. Наша семья также решила как можно скорей эмигрировать в Канаду, где жили и уже "встали на ноги" три сестры и два брата мамы, а также два сына нашей бабушки. Наши родственники нам сообщили, что они разработали план нашего приезда к ним.

Мы стали готовиться к отъезду...