Встреча через 65 лет

В августе 2001 года из Парижа в США, чтобы встретиться с нашей семьёй, прилетели в гости моя двоюродная сестра Лизетт с двумя сыновьями, невесткой, внучкой и внуком. Наши покойные мамы (Лизетт и моя) – родные сёстры, и нам было что рассказать друг другу. Лизетт – жизнерадостная, неунывающая женщина, прекрасная собеседница, внимательная, любящая мать и бабушка. До встречи в США я видел Лизетт только в 1936 году, когда мы ещё были маленькими детьми. Тогда моя тётя Ханна привезла в Литву свою дочку, родившуюся в 1932 году в Париже, чтобы с Лизетт познакомились наши бабушка, дедушка и другие родственники.

С тех пор прошло 65 лет...

В 1939 году началась Вторая мировая война. В 1940 году Франция потерпела поражение в этой войне, и Париж был оккупирован Вермахтом. Переписка моих родителей с родственниками из Парижа, конечно, прервалась.

В 1940 году Литва была присоединена к Советскому Союзу. Скобяной магазин, которым владели мои родители, был национализирован. А 14 июня 1941 года, за неделю до нападения гитлеровцев на СССР, папа, мама и я были депортированы из Литвы в Сибирь. Папу без следствия и суда заточили в сталинский “исправительный” лагерь ГУЛАГа в Красноярском крае, а маму и меня в эшелоне, сформированном из товарных вагонов для перевозки скота, под вооружённой охраной увезли в бессрочную ссылку в Алтайский край, так как, по мнению советской власти, мы были "неблагонадёжными людьми", "социально-опасными элементами". Одним из пунктов заочного приговора Особого совещания при НКВД СССР (так называемой "Тройки"), вынесенного только в 1943 году без участия обвиняемого, адвоката и обвинителя, мой папа, наряду с другими обвинениями, был признан "виновным" в наличии связи с родственниками за рубежом. В 1943 году в ссылке умерла моя мама. Я остался в Алтайском крае один, без родных. Папу из лагеря выпустили по послевоенной амнистии в конце 1945 года, после почти пятилетнего срока заключения. А ему разрешили приехать за мной лишь только летом 1946 года. Он приехал в Алтайский край, и мы без разрешения властей вернулись в Литву, а через некоторое время поселились и получили прописку в её столице Вильнюсе.

Папа после освобождения из сталинского “исправительного” лагеря восстановил переписку с родственниками, живущими заграницей. Но он её прерывал на непродолжительное время в периоды обострения в стране антисемитских преследований евреев. Ведь он на практике знал, что в Советском Союзе иметь родственников за рубежом, тем более вести с ними переписку, было крайне опасно. Переписка всегда велась на идиш.

В 1949 году сотрудник МГБ нас несколько раз допрашивал о причинах нашего самовольного возвращения из Сибири. Мы испугались и, во избежание новой депортации, решили покинуть Литву и уехать в Среднюю Азию. Там уже обосновались такие же, как и мы, преследуемые друзья папы.

А после смерти папы в 1981 году переписка с зарубежными родственниками прекратилась надолго, так как я, будучи железнодорожником, имел допуск к секретной работе, и мне под угрозой ареста не разрешалась какая-либо связь с гражданами иностранных государств. Связь с ними снова восстановилась только после приезда нашей дочери Эллы в США в 1992 году. А в 1997 и 2000 годах Элла и её муж Лоренс встречались с семьёй моей кузины Лизетт в Париже, а с семьёй моего кузена Алексиса – в Женеве и Лондоне, во время их путешествий в Европу.

Но перенесёмся назад к событиям 1925 года. Отец Лизетт, Лейбл Рогов, тяготясь душной атмосферой провинциального города Укмерге в антисемитской полицейской Литве, решил эмигрировать в Америку. В 1925 году он добрался до Франции, но у него закончились средства для дальнейшей поездки, и ему пришлось там остаться. В Париже к тому времени уже два года жил, работал и учился младший брат его жены Ханны, Мойше Зелдов. Лейбл нашёл во Франции работу на одном из заводов. Вскоре он смог вызвать к себе свою семью: жену Ханну, сыновей Абрахама и Гетцла. В 1926 году семья Лейбла приехала к нему из Литвы. Через несколько месяцев в Париж также приехала учиться фармацевтике сестра Ханны и Мойши, Сара Зелдов.

Заработав немного денег, Лейбл Рогов в 1928 году открыл в одном из предместий Парижа (Montreuil) мастерскую по ремонту часов и изготовлению ювелирных изделий с небольшим магазином по их продаже.

Все наши зарубежные родственники до присоединения Литвы к Советскому Союзу довольно часто приезжали на бывшую родину, чтобы повидаться со своими родителями, родственниками и друзьями.

Когда началась Вторая мировая война, Абрахама и Гетцла мобилизовали во французскую армию. После поражения Франции большинство её солдат и офицеров оказались в плену у гитлеровцев, среди них – братья Лизетт. Чтобы остаться живыми, они в плену скрыли своё еврейское происхождение. Абрахама стали называть Франки, а Гетцла – Гастон.

В угоду Гитлеру коллаборационистское вишистское правительство сразу же после поражения Франции приняло дискриминационные законы против евреев. Такие же законы действовали и на оккупированной части Франции. Было приказано конфисковать у евреев предприятия, недвижимое имущество, ювелирные изделия, радиоприёмники, телефоны. Евреям не позволялось появляться в общественных местах, для их поездок выделили последний вагон в поездах метрополитена. Покупки в магазинах они могли делать только в определённое время в течение всего лишь одного часа в день. Им запрещалось иметь христианскую прислугу. С евреев начали взымать огромные суммы налогов. Ни один еврей не имел право менять местожительство. Все они были обязаны носить на одежде нашивки с жёлтой “звездой Давида”. Предусматривались также другие ограничения. В соответствии с этими законами вскоре была конфискована мастерская с магазином Лейбла. Антисемиты Франции приветствовали антиеврейские законы. Но в то же время многие французы, рискуя своей жизнью, проявляя гуманность и доброту, помогали евреям прятаться в небольших городках и деревнях. Лизетт и ещё две еврейские девочки в течение двух лет прятались в одном из католических монастырей, учась в его школе. К спасавшимся детям монахини относились очень хорошо. А Ханна, рискуя жизнью, приезжала к Лизетт каждый четверг, конечно, не надевая жёлтый отличительный знак.

Участники Сопротивления, среди которых было много евреев, наладили изготовление фальшивых документов, по которым евреи получили новые французские фамилии и имена; прятали еврейских детей во французских семьях; помогали переправлять евреев в Испанию и Португалию, где не было значительной их дискриминации. Большинство французов не доносили вишистским коллаборационистам и гитлеровцам на своих еврейских соседей. Ханна (как и многие другие евреи) продолжала жить в своей квартире, но её муж был вынужден скрываться в маленькой деревушке далеко от Парижа. Было много случаев, когда французские полицейские предупреждали евреев о готовящихся облавах для дальнейшей их депортации в нацистские концлагеря. И это позволяло многим людям надёжно спрятаться.

На территории Франции не были созданы еврейские гетто. Французских евреев, арестованных в облавах, непродолжительное время содержали в специальных пересылочных лагерях, откуда их увозили для уничтожения в гетто и концлагеря в Польшу (в том числе в Освенцим), Литву, Эстонию, Латвию и другие места. На этих оккупированных территориях очень уж благоприятными были условия для совершения злодеяний. Там среди местного населения оказалось больше, чем где бы то ни было, добровольцев убивать безоружных стариков, детей, женщин и мужчин. Многие французские евреи были расстреляны в Девятом форте около города Каунаса (Литва). Стены казематов этого "форта смерти" до сих пор хранят выцарапанные острыми предметами предсмертные надписи на французском языке, в которых рассказывается о печальной участи жертв геноцида еврейского народа. Известен следующий факт: около 1000 евреев из французского пересылочного лагеря Дранси были привезены для уничтожения в Каунас летом 1944 года, даже незадолго до освобождения этого литовского города от оккупантов. И, как всегда, в их убийстве самое активное участие принимали литовские злодеи.

Благодаря усилиям участников Сопротивления и многих других честных, добрых, гуманных, свободолюбивых французов, план "окончательного решения еврейского вопроса", предусматривавший тотальное истребление всех евреев, во Франции не был выполнен до конца. Всех евреев этой страны нацистам уничтожить не удалось. Остаться живыми во время немецкой оккупации посчастливилось почти всем нашим родственникам во Франции. Был убит лишь мой двоюродный брат Абрахам (Франки) при нелегальном переходе границы с Испанией.

Об отношении большинства местного населения к евреям говорят проценты количества евреев, уничтоженных нацистами в годы Второй мировой войны, к довоенному еврейскому населению. На момент падения Франции в стране жили 300 тысяч евреев. В лагеря уничтожения и гетто в другие страны нацисты и вишистские коллаборационисты депортировали около 70 тысяч человек, откуда лишь немногим было суждено вернуться. Таким образом, за годы Холокоста гитлеровцы и их помощники убили немногим более 23 процентов евреев Франции. В то же время в довоенной Польше жили 3 млн 250 тысяч евреев, за годы немецкой оккупации погибли более 90 процентов польских евреев. В довоенной Литве жили более 250 тысяч евреев (включая евреев Вильнюса и его окрестностей), за годы немецкой оккупации нацисты уничтожили более 95 процентов литовских евреев. В Литве погибли все наши близкие родственники, которые там остались, в том числе наши бабушка, дедушка, мой старший брат Айзик, тёти, дядя, двоюродный брат (младенец) и другие близкие люди. В довоенной Латвии жили 90 тысяч евреев, за годы немецкой оккупации нацисты убили около 90 процентов латвийских евреев.

На названных выше оккупированных гитлеровцами территориях нашли свою смерть, кроме местных евреев, ещё многие сотни тысяч евреев из других стран Европы, в том числе из Франции. Чудовищные злодеяния против еврейского народа именно в этих странах стали возможными, потому что в Польше, Литве, Латвии, Эстонии местное население было заражено “бациллой” ненависти к евреям. Поляки, литовцы, латыши, эстонцы в массовом порядке становились добровольными помощниками гитлеровцев, принимали самое активное участие в уничтожении евреев.

В то же время содержание французских военнопленных не было столь мучительным и жестоким, как в лагерях для советских военнопленных. Франки в 1943 году удалось убежать из плена. Он намеревался перейти границу с Испанией, чтобы затем присоединиться к движению "Свободная Франция", которое возглавлял генерал Шарль де Голль, и бороться с нацистами. Но при переходе границы с Испанией Франки случайно наткнулся на пограничный патруль и был убит.

Гастон был отправлен в лагерь для военнопленных в Австрию. Он находился в этом лагере в течение пяти лет и вернулся во Францию в 1945 году, после изгнания гитлеровцев из Австрии и своего освобождения из плена.

Лизетт нам рассказала многое о жизни нашего покойного дяди Мойши Зелдова, который был детским писателем, журналистом, педагогом, деятелем идиш-культуры во Франции.

Сан-Франциская газета "Взгляд" впервые на русском языке в моём переводе с языка идиш напечатала 32 его детских рассказа. Всего я перевёл с языка идиш 40 сказок, легенд, рассказов Мойши Зелдова, которые были напечатаны в русскоязычных средствах массовой информации США и Украины. Они также изданы отдельной книгой на русском языке.

Во время наших бесед с родственниками из Франции, когда речь заходила о Мойше Зелдове, очень тепло отзывались о нём Филипп и Лоран (сыновья Лизетт).

Лизетт нам также поведала подробности о жизни семьи нашего двоюродного брата Алексиса Вагнера, которая живёт в Женеве (Швейцария).

Старший сын Лизетт, Филипп, работает референтом мэра одного из городских предместий Парижа. Он избран депутатом муниципального совета. Жена Филиппа, Джосалин, работает библиотекаршей. Филипп и Джосалин имеют двух детей, дочку Климанс и сына Гиёма. Филипп написал и издал книгу на французском языке об истории предместья Парижа, где в иммиграции обосновалась семья его дедушки и бабушки.

Младший сын Лизетт, Лоран – прекрасный специалист по прикладной математике. Он работает руководителем группы исследователей в Национальном научном институте транспортной безопасности. Лоран интересуется генеалогией нашей общей семьи, проследил родственные связи нескольких поколений и составил наше генеалогическое древо жизни.

Оба сына Лизетт получили во Франции прекрасное образование и каждый из них имеет учёную степень доктора философии (Ph.D). Они – интересные, интеллигентные молодые люди.

Мы счастливы, что такая встреча состоялась на американской земле, что у наших сына и невестки, дочери и зятя нашлись с родственниками из Парижа общие интересы, и они стали друг для друга близкими людьми.

Напечатано в газете "Взгляд" №474 от 20 октября 2001 года.

Послесловие к статье

После нашей встречи с Лизетт и её семьёй в Америке в 2001 году прошло восемь лет. В апреле 2009 года мой сын Леонид был в служебной командировке во Франции. И, будучи в Париже, он побывал в гостях у Лизетт. У неё собралась вся её семья. Они очень тепло его приняли. Леонид нашёл Лизетт такой же остроумной и энергичной женщиной, какой она была во время визита её семьи в Америку. Дети и внуки к ней относятся с большой заботой, теплотой и любовью.